Джон К. Райт является автором трилогии «Золотой век», «Войны сновидений», «Хроник хаоса», «Нулевой континуум», официального продолжения книг А.Э. Ван Вогта «Мир нулевого А» и «Счет до триллиона». Его рассказы печатались в сборниках «Лучшие фантастические рассказы года», «Ночные земли», «Лучшие короткие романы 2004 года», «Лучшая научная фантастика года № 21».
Цель вступительной строки в рассказе - пригласить читателя в новый мир. Но когда рассказ представляет собой научную фантастику, фэнтези, историю о привидениях или любую другую сказку о чудесах, цель состоит в том, чтобы заманить его в этот мир необычного.
Искусство привнести необычность в сказку о чудесах похоже на огранку алмаза: правильный штрих выявит блеск, а неловкий удар разобьет бриллиант на мелкие осколки.
Позвольте мне предложить в начале два примера одной фразы, которые говорят читателю, что он открывает любопытную дверь в мир:
«Когда г-н Бильбо Бэггинс из Бэг-Энда объявил, что вскоре отпразднует свой одиннадцать-первый день рождения с особой пышной вечеринкой, в Хоббитании было много разговоров и волнений». - "Властелин колец", Дж. Р. Р. Толкин
или же
«Был ясный холодный апрельский день, и часы пробили тринадцать». - Девятнадцать восемьдесят четыре, Джорджа Оруэлла
Такое бывает, когда все придумано хорошо. Выдуманные слова должны были иметь корни: что-то, что подразумевает, что слово выросло из мира. Тот факт, что хоббиты доживают до ста одиннадцати лет, весьма своеобразен, и что-то от их деревенской причудливости подразумевается неологизмом «одиннадцать-первый». Возможно именно так говорят деревенские дворяне в Средиземье, очень похоже.
Опять же, тот факт, что часы бьют тринадцать, намекает на то, что будущий мир 1984 года перешел на десятичный циферблат, со всеми ассоциациями про революционеров, которые пересматривают календари, делая его термидором первого года и так далее. Это не очень хорошо, когда новое слово не имеет корней и ничего не говорит вам об окружающем мире.
И, конечно же, другая цель - привлечь внимание читателя, вызвать его любопытство, рассказать ему о новом и странном мире ровно столько, чтобы соблазнить его.
Рождественская песнь Чарльза Диккенса
Иногда это бывает коротко, криво, прямо:
«Для начала Марли был мертв ». Рождественская песнь, Чарльза Диккенса
Это создает жуткое, слегка насмешливое настроение знаменитой сказки Диккенса. Безусловно, это история о привидениях, но та, в которой призраки проводят экзорцизм над смертным, а не наоборот.
или же
«Здание было в огне, и это была не моя вина». Кровавые обряды, Джима Батчера
Это задает характер, а именно личность нашего главного героя, сильно пирокенетичного и слегка пироманьячного волшебника из Чикаго.
или же
«В один из обычных вечеров вторника у меня была возможность осуществить американскую мечту. Я смог выбросить своего некомпетентного осла-босса из окна четырнадцатого этажа». - "Международный охотник на монстров", Ларри Коррейя
Это создает окружение, поскольку он отражает личность гиперкинетического и жестокого мира.
И ловкая уловка для вступительной фразы состоит в том, чтобы ввести двусмысленность и странность, которые будут резонировать с любыми двусмысленностями, присутствующими в остальной части книги. Опять же, два примера, каждый из которых устанавливает тему:
«Жил-был марсианин по имени Валентин Майкл Смит». - Чужак в чужой стране, Роберта А. Хайнлайна
Здесь демонстрируется контраст самой странной из странностей, марсианина, и самого банального имени Смит. Взгляд читателя как бы притягивается к следующей строке, чтобы узнать, как марсианин может иметь столь земное имя. Также присутствует малейший намек на один из философских моментов романа: Смит - не человек с Марса, потому что он вовсе не человек, поскольку по воспитанию он инопланетянин. Другими словами, эта история спрашивает, что значит быть человеком, и эта первая строка служит для определения вопроса, который нужно задать.
«Доктор Штраус говорит, что я должен записать то, что я думаю, и вспомнить все, что со мной происходит с этого момента». - Цветы для Алджернона, Дэниела Киза
Этот контраст, возможно, будет труднее заметить современному читателю, выросшему на чтении твиттеров и яростных войн с фейсбуками, но странность орфографических ошибок и команда врача записывать мысли и переживания составляют центральный контраст истории, который изображает человека, проходящего эксперимент по увеличению интеллекта. В этой сказке спрашивается, если человек - разумное животное, что значит быть умным?
Однако, по моему скромному мнению, лучшие вступительные строки - это те, которые делают больше, чем просто определяют характер или обстановку, настроение или тему. Вот два примера, которые устанавливают то, что я могу назвать только духом рассказа, и с самых первых строк этих знаменитых историй живая сила личности, тонкая и безошибочная, сообщает начало.
«Я сделаю свой отчет так, как если бы я рассказал историю, потому что в детстве меня учили в моем родном мире, что Истина - дело воображения». - Левая рука тьмы, Урсула К. Ле Гуин.
«Возможно, я уже предчувствовал свое будущее».- Тень палача, Джина Вулфа
Тень мучителя, Джина Вулфа
Если вы, дорогой читатель, не можете услышать странную и повторяющуюся глубину чуда и мудрости, обещанную (и, на мой взгляд, богато реализованную) искусным владением, подразумеваемым архаичным и содержательным представлением слова, или богатством, подразумеваемым обманчиво простым утверждением что Истина - дело воображения, мои слова не могут вам помочь. Моя единственная задача - предложить вам прочитать эти классические произведения, если вы еще этого не сделали, позавидовать вам радости первой встречи с Легином или Вульфом, отойти в сторону с поклоном и замолчать.
Тяжкие будни королевского убийцы
Книга третья из серии о Малазанской империи, «Память льда» о разборках с пророком, который, говорят, не настоящий
