«Штиль перед бурей»: о шорт-листе «Большой книги» 2025 года

Юбилейный, 20-й сезон Национальной литературной премии «Большая книга» принес сразу несколько новшеств, и главное из них — новая формула финала. Впервые шорт-лист разделён на две независимые номинации: «Художественная литература» и «Нон-фикшн». Каждая определит своего единственного победителя. Таким образом, вместо привычной триады лауреатов — два равнозначных первых места. И хотя нововведение задумано как средство усиления конкуренции, первая реакция публики скорее фиксирует состояние штиля — сосредоточенного ожидания и сдержанных эмоций. Что же скрывается за этим спокойствием?

Объявление финалистов состоялось в начале июня на традиционной площадке в ГУМе — пусть и без прежнего размаха, зато с заметным обновлением состава. В 2025 году в шорт-лист вошли 15 произведений: восемь — в художественной прозе, семь — в нон-фикшне.

Художественная литература:

Нон-фикшн:

Каждому из этих имен, как отметил председатель Совета экспертов Дмитрий Данилов, достался «не только букет, но и доверие литературного сообщества».

Прозаическая часть списка демонстрирует широкий диапазон — от авторов с мощным премиальным бэкграундом до свежих голосов, заявивших о себе в последние годы.

Так, Андрей Дмитриев («Ветер Трои») и Майя Кучерская («Случай в маскараде») — давно знакомы читателю, как и лауреат прошлых премий Илья Кочергин. Эдуард Веркин, получивший признание за «Остров Сахалин», возвращается с мощным фантастическим произведением — «Сорока на виселице», которое сочетает футуризм, философию и неожиданную гуманистическую перспективу.

Рядом с ними — амбициозные и яркие дебютанты: Анна Баснер с интеллектуальной притчей «Парадокс Тесея», ироничный хроникёр повседневности Максим Семеляк, а также Анна Шипилова с остросоциальной прозой «Скоро Москва».

В то же время нон-фикшн показывает больше равномерности: каждый текст — результат долгой и вдумчивой работы. Вячеслав Курицын предлагает разбор «Войны и мира» как культурного феномена, Зоя Богуславская делится личным портретом эпохи («Халатная жизнь»), а Елена Левкиевская строит мифографию Беларуси. Елена Холмогорова («Недрогнувшей рукой») и Людмила Вебер («Девочка и тюрьма») работают на грани документалистики и исповедального нарратива.

По признанию самого Совета экспертов, нынешний список — «более справедливый и интригующий». Однако у литературной публики нет ощущения напряжённого соперничества. Маститых тяжеловесов вроде Пелевина, Иванова или Сальникова — нет. Тех, кто способен раскачать информационное поле одним только заголовком — тоже. Это делает шорт-лист менее зрелищным, но, возможно, более честным по отношению к самим текстам.

Интрига всё же есть — она в различии читательских предпочтений, в культурной репрезентации и в вопросе: кого предпочтёт Большое Жюри — профессиональный эксперимент, народную любовь или тихую литературную силу?

Премия «Большая книга» подошла к своему двадцатилетию как зрелый институт. Новая схема — с двумя лауреатами — уводит от традиционного сопоставления «первого», «второго» и «третьего» места. Это попытка выстроить диалог между жанрами — и одновременно повысить ценность каждой награды.

Станет ли этот поворот удачным? Ответ даст декабрьская церемония награждения. А пока — время штиля. Но, как известно, самые интересные события в литературе происходят именно в такие моменты — когда кажется, что ничего не происходит.