Шхуна резко накренилась влево и гигантская волна вместе с ветром невероятной силы обрушилась на левую сторону, устремилась по палубе, подхватила ведра, снасти и прочую бесхозно разбросанную утварь и с огромной силой ударила о противоположный борт. Рамзан с трудом удержал завертевшийся было штурвал и весь сжался.
- Капитан! Мать твою, свистать всех наверх, капитан! – Закричал он, глядя, как молодой, неопытный капитан, маменькин сыночек, сын сэра Сноудена и внук мецената Гарша схватился за канат, пытаясь удержаться на ногах.
Он усмехнулся, вспомнил, как с месяц тому назад, сам сэр Сноуден пожаловал к нему, в его скромную обитель и слезно умолял присмотреть за сыном во время плавания.
Рамзан громко и заливисто рассмеялся и легко маневрируя, несколькими умелыми движениями, повел судно в узкий проход между скалами.
Краем глаза, следя за капитаном, который уцепился за пожарный ящик, в изнеможении откинув голову, он достал сигару и прикурил. Но не успел бывалый моряк расслабиться, как неизвестные силы, родившиеся в пучине морской стихии, вновь завертели судно, словно пушинку.
«Спокойно!» - Сам себя приободрил, повидавший многое на своем веку Рамзан и, отбросив сигару, вцепился до посинения пальцев в штурвал, его лицо от напряжения покрылось испариной...
За спиной скрипнула дверь, Рамзан резко обернулся и увидел коренастую фигуру мужчины. Он не сразу узнал Гирея, своего племянника.
- Гирей?! Что тебе нужно? - испуганно спросил он.
Гирей, сын старшего брата, с которым Рамзан лет пять не виделся: с той поры как ему ампутировали обе ноги.
Гирей подошел к инвалидной коляске, опустил тяжелую руку Рамзану на плечо. - Плывешь, значит, - усмехнулся он, - а то, что соседи жалуются, говорят, шум на весь дом, тебя это не особо волнует. Доиграешься, в один прекрасный день, ворвутся сюда и вышвырнут на улицу... Гирей обошел коляску, нечаянно наступил на край, одной из досок, неровно сложенных вдоль стены, поднял клубы пыли, и отмахиваясь, продолжил:
- Мне и во двор-то выйти нельзя, одни насмешки кругом. Такие дела вот, дядюшка.
Он потрепал съежившегося Рамзана по шее.
- Подох бы ты, что ли. И всем было бы хорошо и тебе в первую очередь, но нет, смердишь всё... – вздохнул он.
-Подохну, не спеши, подохну, - сквозь зубы процедил Рамзан.
А Гирей в ответ лишь усмехнулся, с презрением рассматривая инвалида:
- Ну сколько раз тебе объяснять, - развел он руками, - не корабль это, а подвал Лорена. Лорен постоянно ворчит, мол, когда подвал вернёте, капусту негде хранить. Дети без квашенной капусты, а у него их трое. Который уже год...
Старый моряк откинулся на спинку инвалидной коляски, хотел было сказать, "Освободите квартиру и я к себе вернусь", но лишь безмолвно проскрежетал зубами, пытаясь унять, томившую с утра, боль в груди. Гирей, продолжая с презрением смотреть на дядю, вдруг изменился лицом и бросил гневно:
- Нет здесь капитанского мостика, инвалидная коляска под тобой, дурень!
Затем театрально схватился за голову и отошёл к окну.
Но последние слова проглотило море. Очередная волна выбила из рук Рамзана штурвал, он побледнел, закрыл глаза и сник, руки, судорожно дергаясь, упали. Корабль, оставшись без управления, понесся на скалы, удар пришелся в носовую часть. Прилегающее пространство взорвали вой мотора, скрежет металла и вопли моряков.
И безжизненное тело корабля, медленно заваливаясь на бок, исчезло под водой.