К 2000 году Дэн Симмонс написал 16 книг за 11 лет, включая удостоенный премии "Хьюго" научно-фантастический шедевр "Гиперион". Он начинал новую книгу всего через три дня после завершения предыдущей. Симмонс скрупулезно проводил исследования и писал в разных жанрах, периодически ставя в тупик издателей и попеременно будоража, вдохновляя, обучая, захватывая, восхищая и пугая читателей.
Вся эта работа давала о себе знать. "Эмоционально я просто достиг дна", - сказал он. Он взял пару месяцев отпуска и "восстановил мозги". Затем последовали некоторые из его самых известных произведений. После этого возвращения он опубликовал еще 16 книг, включая ставший бестселлером в 2007 году роман ужасов/исторической фантастики "Террор", который Стивен Кинг назвал "блестящим, масштабным сочетанием истории и сверхъестественного ужаса".
Харлан Эллисон сказал вам во время, как вы думали, последней попытки добиться рассмотрения вашей работы: "Вы знаете, что вы писатель, когда писатель говорит вам, что вы писатель, а вы, Симмонс, писатель". Он умер год назад в июне прошлого года (интервью взято в 2019 году). Что значили для вас эти отношения на протяжении многих лет?
Я любил Харлана Эллисона. Я бы хотел сказать, что он был моим наставником, но на самом деле он никогда не помогал мне с писательской стороной дела. Он знал, что я могу писать. Вместо этого он сказал мне: "Иди и публикуйся, Симмонс. Ты способен. Хватит тянуть время. Иди и сделай это". На определенном этапе карьеры каждого писателя это именно то, что ему нужно услышать.
Вскоре я познакомился со Стивеном Кингом и другими известными писателями, но Харлан стал моей первой важной дружбой с опубликованным писателем, и уж тем более с таким откровенным человеком, который высказывался по многим аспектам своего ремесла. Он любил побуждать других мыслить более остро, писать более четко и никогда... никогда... не быть удовлетворенным.
Посещение семинара Харлана летом 1981 года должно было стать моей лебединой песней, прощанием с моими розовыми мечтами стать писателем на полную ставку. Вместо этого он изменил мою жизнь.
Вы писали, что он сказал вам, что вы писатель, что "немногие слышат музыку", а вы услышали музыку?
Да. И в тот же день он сказал:
"На следующей неделе состоится конференция профессиональных писателей под названием "Милфордский семинар", и это лучший в мире семинар по написанию НФ, на который приглашаются только опубликованные и профессиональные писатели. И на следующей неделе ты будешь участвовать в ней".
Все эти писатели, которых я знал только по именам - Джордж Р. Р. Мартин, Эд Брайант, Конни Уиллис и так далее - были там. Провести целую неделю, критикуя их работы и получая критику своих собственных работ от этих профессиональных авторов - никто из них не скупился на критику - было одним из тех редких и необычных открытий двери, которые случаются, возможно, один раз в жизни счастливчика.
Встретиться с профессиональными писателями сразу же, получить критику, не быть опекаемым - вы уже говорили об этом раньше, что это очень необходимо для писателя...
Когда я приезжаю в колледж или университет и там проходит семинар, я предупреждаю того, кто его проводит, что я не собираюсь полностью поддерживать слушателей. Обычно они говорят: "Ну, мы должны поддерживать. Это молодые писатели. Вы можете их раздавить". Моя реакция такова: если вы можете подавить их честной критикой их работы, то они, вероятно, не готовы стать профессиональными писателями. Представьте, каково это будет, когда их начнут публиковать, и тысячи людей смогут бить их и их работы бейсбольной битой, когда захотят. Они будут постоянно прятаться под кроватью.
Для меня критиковать свою работу - это все равно, что взять новорожденного ребенка, положить его на бордюр, оставить и посмотреть, что произойдет. Если вы не готовы к этому, то в некотором смысле вы не готовы быть профессиональным писателем.
Для того чтобы быть писателем на полную ставку, нужна уверенность Дока Холлидея с тремя тузами в рукаве.
Мне кажется, я никогда не спрашивал вас о вашем писательском процессе...
Я избегаю говорить об этом, особенно когда рядом молодые писатели, потому что я не верю, что процесс любого писателя можно передать.
Я думаю, что слишком много преподавателей писательского мастерства говорят: "Все дело в пересмотре. Вот где происходит настоящее рождение романа". На что я отвечаю... "Нет!".
Я не переписываю рукопись целиком. Я никогда не писал целых вторых черновиков. Я не начинаю с фразы: "Ну вот, черновик закончен, теперь я могу приступить к настоящей книге". Я работаю над предложением, абзацем или страницей до тех пор, пока мне не покажется, что все звучит и чувствуется правильно. Затем я перехожу к следующему и борюсь с языком, пока там все не станет хорошо. Позже всегда будет какая-то проверка и пересмотр, но это незначительно по сравнению с первоначальной работой. Это всегда был мой подход.
На писательских семинарах мы часто слышим: "Просто генерируйте и отключайте внутреннего редактора". Ваш редактор включен с самого начала?
Безусловно. Зачем генерировать merde, даже временно. С того момента, как я впервые набираю это предложение или абзац, если оно звучит неправильно, я знаю это, я остановлюсь и сделаю все возможное, чтобы исправить его. Чем дальше вы от того момента, когда услышали неправильную ноту, тем труднее вернуться назад и найти, где именно она была и почему она была неправильной.
Вы похожи на композитора, который исправляет неверную ноту в тот момент, когда он ее играет, слышит.
У Джона Апдайка есть персонаж, который сказал это, но для меня это верно как в жизни, так и в литературе:
"Я не музыкален и не религиозен. Каждый миг жизни я должен думать, куда деть пальцы, и на что нажимать, не будучи уверенным, что услышу аккорд".
Это трогает меня, потому что это правда и в жизни, и в обучении, но особенно в искусстве. Когда вы пытаетесь освоить сложную дисциплину, каковой является написание художественной литературы, вы имеете дело с сотней различных аспектов. В самом начале для меня было важно услышать фальшивые ноты.
Я убежден, что способность писать фантастику проистекает из умения читать. В юности вы читаете все подряд. Через некоторое время вы начинаете различать, что стоит ваших усилий и времени. Так вы создаете петлю обратной связи, чтобы слышать не просто ноты, а мелодию и меру, ритм и темп. Вначале важно слышать как неправильную, так и правильную ноту, знать, когда вы сделали хорошее предложение, а когда - ужасное, слышать музыку фразы, абзаца или целой страницы.
Вы были учителем в течение 18 лет. Как это повлияло на Ваш взгляд на жизнь? И как гораздо более одинокая жизнь писателя формирует ваш взгляд на мир?
Писательство чертовски одиноко. Если вы делаете это правильно, это одиноко.
Я любил "Шоу Дика Ван Дайка" в 1960-х годах. Роб, Сэл и Бадди сидели там, придумывая идеи для сценок, шуток. Это была отличная совместная работа. Вы не можете написать такой роман. По крайней мере, я не смог. В то время как, преподавая, вы каждый день работаете с людьми. В этом суть вашего искусства.
Вы описали критику своих работ как "как будто выставляешь ребенка на порог и ждешь, что кто-то за ним придет". Вы действительно считаете свои книги своими детьми?
Я опубликовал книги. У меня есть дочь. Как учитель я провел тысячи часов с чужими детьми. Даже самая лучшая книга, которую вы когда-либо напишете, не сможет с этим сравниться.
Я думаю, что эти писатели, говоря о том, что их книги - это дети, имеют в виду: "Я потратил на это много времени и усилий, и это дает мне эмоциональное вознаграждение". Но вы не заводите ребенка только для того, чтобы получить эмоциональное вознаграждение".
С момента нашего последнего разговора у вас появился внук, у вас есть внучка. Удивило ли вас то, что вы стали дедушкой?
Как бы я ни был подготовлен, Боже мой, какой это был замечательный сюрприз во всех отношениях.
Это звучит высокопарно, но я все равно скажу: Любая хорошо написанная книга или рассказ, какими бы негативными ни были их темы, - это праздник жизни. Именно в этом заключается писательский порыв. Это то, что он пытается осветить. Но это не сравнится с ребенком или внуком. Для меня это высший праздник жизни.
Во время Черной смерти, Темных веков, Великой депрессии, Первой и Второй мировых войн, долгой холодной войны люди все равно праздновали рождение детей. Это то, что делает человеческая раса, не только для того, чтобы размножаться, но и для того, чтобы укрепить чувство надежды, однозначно заявить, что жизнь может быть лучше для наших детей и внуков, и мы приложим все усилия, чтобы сделать это.
Где еще вы находите надежду?
Я могу быть пессимистом в отношении многих вещей, но даже с возрастом я не перестаю удивляться тому, сколько источников надежды есть в мире. Для меня это как пасхальное утро, и все те скрытые места, где вы можете найти надежду, хотите вы этого или нет.
Я нахожу это в хороших авторах и прекрасных произведениях - там всегда есть чувство надежды, даже когда история, казалось бы, несет мрачное послание. Тот факт, что это может быть красиво, тот факт, что произведение может дотянуться до вас и сказать вам то, что до этого знала только ваша душа - что есть надежда, кроме этой связи?
Источник
Источник
Подкиньте дровишек в костер алчности: подборка книг про поиски сокровищ
Томас Майн Рид: несостоявшийся священник полный романтики и любви к жизни
