Черный квадрат

Художнику Игорю Филыку

             
До открытия выставки  оставались считанные минуты. Константин Милавич, чтобы унять нервную дрожь, лихорадочно курил. На этот раз он решил выставить всего одну картину, хотя  мог вытребовать места и  на пять полотен.

Его имя было достаточно известно, раскручено, как сегодня  принято говорить, картины  хорошо продавались. Так что без особого труда его творения  могли бы занять и целую стену, а покупатели не заставили бы себя долго ждать.               

В этом  он нисколько не сомневался, но все же решил выставить только одну. Какое-то третье чувство ему подсказывало именно так поступить.  Вчера вечером его потянуло отправиться на Гороховую и пару картин добавить, а утром проснулся в твердом убеждении, что поступил правильно.

Несколько томительных минут ожидания и появится руководство Союза: бездарные художники, но отменные функционеры. Сам Иван Федорович достанет из кармана почерневшие ножницы, привычным движением разрежет ленточку и народ хлынет в зал.

Ценителей современной живописи пришло на удивление много. Объединившись в небольшие группы, одни оживленно беседовали, другие вели себя более бурно, видимо доказывали  что-то, так как пытались  один другого перекричать. То там,  то здесь раздавалось хихиканье, либо откровенный хохот.

И море цветов. С цветами приходили, как правило, мамаши будущих Репиных и Айвазовских, впервые принявших участие в выставке.

Константин Милавич не имел привычку до открытия  бродить по залам, как это делали некоторые сотоварищи: те считали своим правом  бегло осмотреть выставленные работы, прежде, чем это сделают другие.  Так сказать, изучить содержимое  еще до начала, чтобы лишний раз убедится в совершенстве своих творений.

Картину Константина Милавича, по его личной просьбе, выставили в последнем зале, на противоположной стене. Посетители не могли не увидеть ее  сквозь широкие дверные проемы,  едва войдя на выставку.               

И он, зная что его просьба, если хотите, условие удовлетворено, внутренне ликовал.

"Народ, немного  поблуждав по залам,  непременно соберется у моей картины. И там останется надолго", - ухмыляясь думал он.

Наконец-то долгожданное открытие. Появляется, попыхивая как паровоз, окруженный своей свитой, Иван Федорович. Достает из кармана ножницы, и…   народ, подталкивая друг друга, устремляется в зал.

Константин Милавич  не стал спешить, подождал немного, притушил  сигарету и последним переступил порог выставки.               

Не поднимая головы, он прошел до середины первого зала, затем взглянул туда, где висела его картина.

То, что в сторону  картины буквально неслись посетители выставки, его не удивило.  Но едва взглянув на нее, он затрясся от гнева и обиды. Нерадивые работники зала перевернули картину лицом к стене, и  в зал смотрела обратная сторона  – черный квадрат.  Константин Милавич поспешил к картине намереваясь побыстрее исправить допущенную оплошность, но окруживший картину народ затруднял его движение. Чем ближе он подбирался к картине, тем сложнее ему удавалось продвигаться вперед. Никакие просьбы, разрешить ему пройти, не помогали. И все же, усиленно работая локтями, он оказался у картины.

А когда дотянулся рукой до рамки, услышал  реплики: «Прекрасно!», «Восхитительно!», «Потрясающе!!!». Кто-то в толпе узнал художника  и завизжал от радости, - Вот он, Константин Милавич!

Толпа обернулась к Милавичу, раздались крики, - «Браво!» Молодежь         обступила его и схватив за руки и ноги  вознесла над собой.

О! Сладостное очарование этой минуты!

Константин Милавич,  раскачиваясь  на руках восторженной молодежи,  смотрел на черный квадрат и думал:

– А ведь действительно потрясающе!