Несколько слов от Роджера Желязны: Путешествия

©Теодор Крулик

 

Мы с женой были разбужены в час ночи громким воплем будильника в нашем гостиничном номере. Несколько мгновений спустя в дверь несколько раз громко постучали. Я бросился к двери и открыл ее. Там стоял сотрудник отеля и кричал: "Пожарная тревога. Идите в холл отеля. Быстрее!"

 

Мы быстро оделись, вышли из номера и помчались в вестибюль. Знакомая фигура направилась к нам, быстро возвращаясь в номера. Это был Роджер.

 

"Вы идете не туда", - сказал я. "Мы должны эвакуироваться".

 

Роджер остановился и криво усмехнулся. "Мне нужно кое-что взять в своей комнате". Быстро говоря, Роджер объяснил:

 

 

С этими словами Роджер убежал в неправильном направлении.

 

К счастью, это была ложная тревога. Некоторые посетители подумали, что было бы неплохо по зажигать спички, чтобы проверить спринклерную систему в отеле. Роджер и его рукопись остались целы и невредимы.

 

Эта история получила широкую известность на собраниях поклонников Желязны повсюду. С тех пор о ней ходят легенды. Случилось ли это? Да, случилось. Именно так случилось на Лунаконе в Тарритауне, Нью-Йорк, в 1989 году.

Роджер, конечно, бывал в Нью-Йорке и раньше, когда был студентом колледжа и искал место для получения степени магистра. Он решил жить в Нью-Йорке, посещая занятия в Колумбийском университете.

 

Этот опыт оказал неизгладимое влияние на него и его писательскую деятельность. Вот как он рассказал мне об этом:

 

Я решил, что было бы неплохо получить степень магистра в другом месте, а не в Case Western [в Кливленде, штат Огайо]. Там я знал большинство профессоров. Я мог видеть ход их мыслей. Я хотел поехать туда, где будет совершенно новая толпа людей. И я подумал, что это будет интересный город для жизни.

 

Мои впечатления от Нью-Йорка были очень приятными. У Колумбийского университета в 1959 году была репутация, которая меня заинтересовала.

 

Когда я зарегистрировался в Колумбийском университете, я пытался попасть на курс современной литературы. Регистратор сказал мне: "Извините, эта секция закрыта. Возьмите что-нибудь другое". Я просмотрел список курсов. Там были Викторианская литература, Средневековая литература и Драматическая литература. Я выбрал драматическую литературу, потому что она охватывала все периоды. И я любил театр.

 

Я начал специализироваться на елизаветинской драме, потому что это был один из величайших периодов в истории театра. Это было захватывающее время с литературной точки зрения, когда язык делал очень интересные вещи. Я обратился к якобинской драме, потому что она была так близка к елизаветинской. Прошло всего несколько лет после смерти королевы Елизаветы.

 

Якобинская драма была более мрачной, чем елизаветинская. Она была более болезненной, и я увидел в этом много забавного. В якобинской драме нет по-настоящему сочувствующих персонажей. В ней есть хитроумные сюжеты со всевозможными кровопролитиями и неприятными людьми. Она сочетает в себе определенные элементы морали, хотя персонажи имеют более цивилизованные пороки и, как правило, являются хорошо развитыми человеческими существами.

 

Я полагаю, что использование разговорного диалога в моих рассказах проистекает из моего опыта жизни в Нью-Йорке. Это часть общей обстановки там. Там действительно говорят именно так, по крайней мере, по моему опыту.

 

Я очень люблю народную музыку и ходил в такие места в Виллидже, как The Fifth Peg, и слушал таких людей, как Ван Ронк и Дилан.

 

Раньше я не задумывался об этих вещах в своем творчестве, но теперь я вижу, что это возможно повлияло на меня".

 

 

Когда он стал писателем на полную ставку, Роджер увидел большую пользу в дальних путешествиях. Помогло то, что он стал автором научной фантастики, чьи книги были хорошо известны. Он не только наслаждался культурными различиями других стран, но и получал удовольствие от встреч с людьми в других странах, людьми, которые были весьма запоминающимися. У него был уникальный опыт такого рода по дороге в Австралию с двумя сыновьями, Девином и Трентом:

 

Я очень люблю путешествовать. Я возил детей в Европу, когда их было только двое. Мы побывали во Франции, Люксембурге, Новой Зеландии и Австралии. На последнем этапе у нас была интересная встреча. Казалось, что мы застрянем в аэропорту Окленда, Новая Зеландия, на пути в Австралию. В тот вечер мы не могли сесть на другой самолет. Мы разговорились с парнем за стойкой регистрации, и оказалось, что он знаком с моими книгами. Он заинтересовался нами, потому что читал и ему нравилось то, что я писал.

 

Однажды летом мы поменялись домами с другой семьей в Ирландии. У Девина и Трента у каждого была своя комната. Нам очень понравилась сельская местность. Она так отличалась от Санта-Фе, где ирландская пара и их дети проводили лето.

 

Места, где безымянный герой романа "Имя мне - Легион" встречается со своим боссом, - это реальные места, в которых я бывал. Это хорошо работает для целей налогообложения - вписывать в свои рассказы места, которые я действительно посетил".

 

Роджер обычно скромно относился к своему статусу знаменитости, но ему редко удавалось ускользнуть от внимания поклонников. Это было особенно актуально, когда он регулярно посещал региональную конвенцию научной фантастики, расположенную не так далеко от его дома. Даже дети Роджера, как он объяснял, в какой-то степени это понимали:

 

Я обычно беру с собой детей на конвенцию в Далласе. Там есть представители научной фантастики, кино и комиксов. За эти годы мои дети побывали на многих конвенциях, но на этой, в Далласе, они особенно хорошо проводят время.

 

Я всегда интересовался историей комиксов, тем, что происходит в настоящее время в произведениях искусства и сюжетных линиях, и мне нравится встречаться с некоторыми авторами и художниками комиксов. Дети тоже этим увлекаются.

 

Этим летом [1985 года] на конвенции проводилась охота на мусор, и одним из предметов, который нужно было принести, был ребенок Желязны. Кто-то подошел и спросил: "Можно мне взять одного из ваших детей на минутку?". Дети были в восторге. Трент решил, что возьмет с него четвертак. Он будет бизнесменом в семье".

 

Простой случай в холле гостиницы в Советской России во времена холодной войны может показаться страницей из шпионского романа. Как это ни примечательно, но следующее приключение произошло на самом деле, и Роджер неожиданно для себя оказался участником политической интриги. Роджер рассказал мне эту историю, когда мы сидели вдвоем в его гостиничном номере в Тампе, штат Флорида, и я делал запись на аудиокассету. В какой-то момент он заговорил тихим тоном, с опаской, как будто у стен были уши...

 

В 1982 году я был в Советском Союзе, где существует подпольное хождение произведений, не переведенных официально. Термин - "самиздат". Кто-то получает копию книги, она ему нравится, но ее нет в продаже. Тогда они делают несколько копий и передают их своим друзьям. Одна советская писательница, женщина, подошла ко мне - кажется, это было в Киеве или Ленинграде - и сказала: "Я влюблена в Корвина!". [из "Хроник Амбера"]. Я не знал, как она могла заполучить эти книги. Потом кто-то рассказал мне о самиздате.

 

В Советском Союзе всегда есть ощущение, что за тобой кто-то наблюдает. В холле гостиницы ко мне подошла девушка, заинтересованная в разговоре с американцем. Студентка факультета сравнительной литературы, она говорила на нескольких языках, включая английский, и ей очень хотелось попрактиковаться в разговорной речи. Пока она говорила со мной о том, как трудно достать стихи Пастернака, я заметил крепкого парня, который бродил по вестибюлю, не сводя с нас глаз. Девушка как раз достала несколько страниц стихов Пастернака. Заметив парня, она очень быстро сунула страницы обратно в сумочку.

 

Парень подошел к нам совсем близко, и девушка заметно нервничала. У меня было ощущение, что она в опасности, но я ничего не сказал. Мужчина подошел к столику рядом с нами, не сводя глаз с лица девушки, и раздавил сигарету в пепельнице. Он ушел, и я не видел, куда он пошел. Может быть, он все еще наблюдал за нами. Девушка наклонилась ко мне и прошептала: "Он из КГБ". От того, как она это сказала, от самих слов, я почувствовал, как что-то холодное пробежало по моей спине.

 

"Мой парень связан с Черным рынком", - сказала она, оглядывая вестибюль. "Я думаю, поэтому они следят за мной". Затем она снова прошептала: "Следи за тем, что ты говоришь людям".

 

Я извинился и поднялся наверх в свою комнату. Я сел на кровать и выдохнул с облегчением. Я не мог отделаться от ощущения, что был на волосок от того, чтобы меня бросили в русскую тюрьму".