Продолжение публикаций биографических статей о Рождере Желязны. Это шестая часть, предыдущие части:
- Несколько слов от Роджера Желязны
- Еще несколько слов от Роджера Желязны: Об Эллисоне, Дилени и Брусте
- Несколько слов от Роджера Желязны: Путешествия
- Несколько слов от Роджера Желязны: Влияния и вдохновения
- Несколько слов от Роджера Желязны, часть пятая: Космические путешествия, кибернетика и научно-фантастические детективы
---
В своем интервью 1982 года с Роджером я отметил, что в его поздних произведениях постоянно присутствуют нити, которые он использовал в более ранних рассказах. Одной из таких нитей является часто противоборство главного героя с пожилым человеком, который в какой-то степени выступает в роли его наставника. Мы видим примеры этой нити в отношениях между Галлинджером и Эмори в "Розе для Экклезиаста", между Корвином и Биллом Ротом в "Хрониках Амбера" и между Уильямом Блэкхорсом Сингером и Эдвином Теддерсом в "Глазе кота".
Мне пришло в голову, что, возможно, Роджер пытается выразить определенные опасения, которые он испытывал в реальной жизни, переработав их в своем произведении. Он ответил, что все вещи, которые он знал, все его ассоциации, влились в его сочинение без необходимости вызывать их сознательно.
"Такова природа бессознательного подхода к созданию сюжета, который я использую", - сказал мне Роджер. "Я позволяю истории обрести форму, довольно часто под капотом. Я начинаю писать, когда чувствую, что история уже существует. Это просто вопрос моего желания вызвать ее. Потом я могу оглянуться назад и увидеть те ранние элементы".
Природа человеческого разума
Личные интересы, которые развивал Роджер, как и многие из нас, зародились в годы его становления. Именно под влиянием учителей в средней школе и колледже Роджер начал серьезно относиться к писательству и изучать внутреннюю работу человеческих отношений. Как он объяснил:
В старших классах Майрон Гордон и Руби Олсон поощряли меня. Помимо того, что Майрон Гордон был моим учителем журналистики, он также был консультантом школьной газеты. Он рекомендовал меня на должность школьного редактора. Поэтому я часто встречался с ним вне занятий. Я писал новостные статьи для газеты.
Руби Олсон преподавала английский язык, но она никогда не была моим учителем. Я участвовал в одном из этих национальных схоластических конкурсов и получил приз. Она спросила меня, не хочу ли я присоединиться к клубу творческого письма, который она проводила после уроков. Это не было настоящим классом. Я мало писал, в основном это были разговоры. Разговоры, очевидно, помогли мне. Она была очень начитанной. Когда она говорила, что книга заслуживает внимания, обычно так и было. Она давала нам задания, рекомендуя изучить что-то, о чем можно написать.
Когда я поступил в колледж, я не брал уроки писательского мастерства, только стандартный курс сочинения для первокурсников. В Западном резервном университете Кейса в Кливленде я начал посещать курсы по психологии. Меня интересовала природа человеческого разума, сама его структура, патологии, которыми он страдает. Я действительно собирался стать писателем, но мне нужно было выбрать предмет, на котором я мог бы зарабатывать на жизнь, либо преподавая его, либо занимаясь им. Психология заинтересовала меня по обоим пунктам.
На факультете психологии было много теоретиков, которые преподавали Фрейда, Юнга и различные социальные теории. Это были вещи, которые меня интересовали. Примерно на втором курсе на факультете произошла большая перетряска. Большинство этих профессоров ушли. Пришло много профессоров-бихевиористов, которым было интереснее гонять крыс по лабиринтам, чем изучать теоретиков.
Раз факультет стал развивался таким образом, то я понял, что это не то, что я хотел бы изучать. Поэтому я сменил специализацию на английский язык, вместо того, чтобы продолжать карьеру по прогону крыс через лабиринты".
- Санта-Фе, штат Нью-Мексико, 1982 год
Зловещие нотки
Еще одна непрерывная нить, которая проходит через фантастику Роджера, - это символ автомобиля как части зловещего замысла. Очевидные примеры этого мы видим в таких рассказах, как "Ауто-да-фе", "Автомобиль-дьявол", а также в повторяющемся исследовании автомобильной аварии, вызвавшей потерю памяти у Корвина в "Хрониках Амбера".
Роджер сам попал в аварию, что, как я подозреваю, повлияло на его писательский взгляд на автомобиль как на символ зла. Отвечая на мой вопрос, он начал рассказывать о своем собственном опыте. Он начал свой рассказ неуверенно, говоря тихим тоном:
Это был дождливый день 1964 года. Я ехал по дороге с односторонним движением в Огайо со своей невестой [Шэрон Стеберл]. Я не знал, что дорога будет сходится и станет двухполосной. Там не было никакого четко обозначенного знака, указывающего на это.
Другая машина стала сближаться со мной с встречной полосы.
Я бы избежал этого, если бы другой водитель не повернул руль. Мы пытались объехать друг друга. Мы оба свернули в одном направлении. Это было почти лобовое столкновение.
Я был в отключке. Позже я обнаружил, что у меня выбит зуб и порезано лицо. Я ударился о зеркало заднего вида, и оно разбилось о мое лицо. У меня не было никаких переломов.
Моя невеста сломала одну из костей в пятке и была госпитализирована. Это не привело к инвалидности.
Я знаю, что у меня есть слабость к автомобилям, которая проявляется в ряде моих рассказов. Но происшествия с автомобилями в моих рассказах - это просто инструмент для меня.
Как только вы сажаете человека в машину, вы думаете о машине, а не о человеке. Если человек, идущий по улице, перебегает мне дорогу, я не буду об этом думать. Но если водитель на машине проедет на скорости через знак "Стоп", чтобы пересечь дорогу передо мной, я буду очень раздражен. Таким образом, существует психологический эффект, который производит на нас автомобиль.
Некоторые люди действительно становятся более безответственными, когда садятся в машину. В результате автомобильных аварий погибает огромное количество людей. Ежегодно в автомобильных авариях погибает около двух тысяч человек. В Санта-Фе есть несколько сумасшедших перекрестков, где можно почти предсказать, сколько аварий произойдет в тот или иной день.
Считаю ли я автомобили символом чего-то злого? В некоторых моих рассказах автомобиль вполне может быть символом смерти. Если я ищу хороший способ избавиться от персонажа, автокатастрофа, как правило, приходит мне на ум.
Но в реальной жизни? Автомобиль - это просто машина. Ничего больше с практической точки зрения. Машина. Со зловещим подтекстом.
-Санта-Фе, штат Нью-Мексико, 1982 год
Желтые страницы
На вопрос "Где вы черпаете свои идеи?" Харлан Эллисон ответил знаменитой фразой: "В Скенектади". Для Роджера сам вопрос не имеет смысла. Идеи повсюду. При написании художественного произведения речь идет скорее о том, что необходимо в данный момент для продвижения сюжета. Чтобы проработать сюжетные моменты, Роджер часто обращался к тому, как работают вещи; не только к базовой механике вещей, но и к тому, как функционирует любая организованная система.
Вот как он рассказывал об этом:
Я неравнодушен к технологиям. Здорово часами возиться с механическими штуками, найденными на свалках, и прикидывать, как их можно использовать. Особенно если вы натыкаетесь на гаджет или инструмент и не знаете, что это такое, и пытаетесь разобраться. Меня завораживают процессы, какими бы они ни были.
Это одна из тех вещей, которые мне нравятся в таких писателях, как Хайнлайн и Джон Д. Макдональд. Оба они очень интересуются тем, как все работает. Не только, скажем, подвесной мотор или телевизор, но и как работают корпоративные финансы. Все те вещи, которые происходят при управлении банком или успешным нелегальным предприятием, или метеорология - различные вещи, которые влияют на погодные условия. Просто вся идея процесса и разложения вещей на составные части, чтобы увидеть, как они сочетаются друг с другом и делают то, что должны делать. Меня увлекает сам процесс, и мне нравится описывать такие вещи в деталях.
Это то же самое увлечение, которое вы испытываете, просматривая "Желтые страницы" в телефонном справочнике, чтобы увидеть, как все происходит, что доступно в обществе. Некоторое время назад я задал карикатуристу одной из ежедневных газет вопрос, который похож на тот который любят задавать писателям-фантастам: "Где вы черпаете идеи для своих историй?" Только я спросил его: "Где вы берете идеи для своих карикатур?".
Он ответил: "В "Желтых страницах". Там есть все товары и услуги, которые нужны в нашем обществе". Он брал какую-то работу или товар и ставил его в несколько искаженные обстоятельства, пока работал над своей карикатурой.
Я пробовал писать истории таким образом. Я брал что-то наугад из "Желтых страниц" и проецировал это в будущее, чтобы увидеть, каким может стать этот вид бизнеса. Я сделал это в рассказе "Двери лица его, пламенники пасти его" с работой приманщика. Мне показалось, что получилось довольно неплохо.
-Санта-Фе, штат Нью-Мексико, 1982 г.
Дидактическая тенденция
Интересы Роджера в самых разных жанрах и темах были, весьма обширны, и некоторые из них он использовал в своей карьере. Он начал писать стихи, некоторые из которых были опубликованы в сборниках "To Spin Is Miracle Cat" и "When Pussywillows Last in the Catyard Bloomed". Вместе с писателем о природе Джеральдом Хаусманом он написал нон-фикшн "Дикая природа".
На Лунаконе в 1989 году я спросил его, чувствует ли он необходимость передавать своим читателям знания, которыми они обычно не обладают. Он ответил с улыбкой и готовым юмором:
Вы имеете в виду, есть ли у меня дидактическая тенденция, скрытая где-то под импульсом повествования, когда мне нравится передавать странные кусочки информации во время написания? Нет.
Я восхищаюсь великими эссеистами. Я особенно люблю писать о хорошей природе. Такие люди, как Роберт Финч. Я читаю огромное количество произведений натуралистов. Я изучаю этот жанр уже много лет. Возможно, когда-нибудь я сделаю что-то в этой области.
Я думаю, что также я мог бы попробовать написать немного о музыке. Если я попробую писать и о музыке, и о природе, я хотел бы включить их в свой художественный текст, а также написать отдельные эссе. Я всегда был заинтригован формами письма, которые поражают меня своими особыми проблемами. Только в последние годы я понял, как сложно писать хорошую музыкальную критику. Я начал изучать ее в течение многих лет как интеллектуальное занятие. Не знаю, буду ли я когда-нибудь использовать то, чему научился в этой области, но обычно в итоге ты используешь все, даже если это не то, что ты задумал.
Но, да, писание о природе и музыка - это области, в которых я никогда ничего особенного не делал, хотя мог бы. Но я немного отклонился от вашего вопроса.
Мне действительно нравится вставлять в произведения странные кусочки информации. Это не совсем "показушный" порыв, я так не думаю. Мне нравится находить необычные вещи, которые соответствуют теме, которой я занимаюсь. Наверное, я немного разочарованный поэт. Я никогда не занимался поэзией так, как планировал много лет назад, прежде всего потому, что этим нельзя заработать на жизнь. Но я читаю немного поэзии каждый день. Я думаю, что выкапывание необычных ассоциаций и использование их в качестве аналогий в своих сюжетных линиях, в некотором смысле, сравнимо с созданием ярких метафор, как это делается при написании стихов. Это поднимает читателя на абстрактный уровень, точно так же, как поэзия поднимает читателя на другой уровень".
- Лунакон, Тарритаун, Нью-Йорк, 1989 г.
Жизнь писателя
Когда мы с Роджером сидели друг напротив друга в его гостиничном номере в Тампе в 1985 году, он признался мне о своем отношении к тому, что он профессиональный писатель:
"Это самое приятное в том, чтобы быть писателем. Это не похоже на работу в какой-нибудь компании, где ты знаешь, что по достижении определенного возраста тебе придется уйти на пенсию и перестать делать то, чем ты занимался всю жизнь. Большинство писателей, если им действительно нравится то, что они делают, будут продолжать заниматься этим до тех пор, пока смогут.
Одно из достоинств того образа жизни, который я веду, заключается в том, что у меня много свободы. Мне не нужно вставать в определенное время и быть в определенном месте, чтобы работать. Я могу писать где угодно. Мне не нужно одеваться как-то по-особенному. Моя жизнь легко приспособлена к тому, чем я занимаюсь.
У меня нет таких ритмов в жизни, как у многих других людей. Если я хочу продолжать писать, когда мне будет девяносто лет, я буду продолжать это делать".
-Некрономикон, Тампа, штат Флорида, 1985 г.
Почему никогда не поздно начать писать?
Удивительные моменты жизни Жюля Верна
